Интервью с Марианной Франке-Грикш

В конце апреля 2011 года в Киеве состоялся очередной модуль обучающей программы по семейным расстановкам. Инструктором этого блока стала Марианна Франке–Грикш, психотерапевт, преподаватель, натуропат, специалист по системной и семейной расстановкам, педагог с 30 летним стажем, автор книги «Ты с нами. Системные взгляды и решения для учителей, учеников и родителей». Марианна любезно согласилась ответить на несколько вопросов для нашего центра.

— Марианна, вы, как известно, универсальный специалист, однако, учитывая ваш колоссальный опыт в педагогике, большая часть моих вопросов так или иначе будет касаться детской темы. Возможно, ли делать расстановки, в которых ребенок выступает протагонистом?

— Дети не имеют своих собственных проблем, их проблемы- это отражение общих сложностей семьи. Поэтому расстановки только для взрослых, об этом я упоминаю и в своей книге.

— Совсем недавно я услышала от одного специалиста по расстановкам, что, начиная с 13 лет ребенку можно делать расстановку.

— Да, но я все же предпочитаю, чтобы эту работу делали родители. Ведь ребенок несет на себе нагрузку родительских проблем. И когда эта ноша становится слишком тяжела, ребенку не хватает сил учиться и развиваться дальше. Он может не хотеть идти в школу, отказывается выполнять какие-то требования. Тогда родители должны сделать расстановку и освободить ребенка от гнета своих проблем. — Есть ли необходимость присутствия ребенка на расстановке?

— Нет, достаточно того, что ребенок несет на себе проблемы семьи, если он еще будет их решать — это слишком много. Поэтому ребенку нет необходимости участвовать в расстановке. Метод семейных расстановок — это в первую очередь работа тела. Подход к расстановкам очень близок к психоаналитическому подходу Зигмунда Фрейда. Однако в психоанализе клиент все время задается вопросом «Почему? В чем причина?».

В отличие от психоанализа, метод семейных систем направлен не на поиск ответов на эти вопросы, а на достижение здоровья.

Фрейд не задавался целью сделать человека здоровым, тогда как семейные расстановки стремятся именно к этому. Отсюда и широта метода. С его помощью мы много чувствуем, а чувства никогда нас не подводят. Чувства могут подвести лишь немного, но не подведут в корне и не откажут в самый ответственный момент. Даже Фрейд в свое время говорил о подобном феномене, но он не стал развивать его практическое применение. Фрейд утверждал, что дети перенимают чувства от семьи и от родителей, и чувства эти не есть опытом самого ребенка, это опыт дедушек, бабушек и так далее.

Это тот путь, который помог Берту Хеллингеру развить метод семейных расстановок, хотя он был не первым. До него были Виржиния Сатир, Иван Бузормени-Надь, но Берт стоял у истоков.

Когда есть один клиент и один психотерапевт, терапевт говорит, клиент верит или делает вид, что верит. Но на больших группах случается, что я всем телом ощущаю настроение в группе. Когда 50 человек говорят «Да», а думают «Нет», я телом чувствую, что реально это значит — «Нет.Нет.Нет».


Самый важный уровень семейных расстановок — это уровень жизни, когда человек задумывается, что есть жизнь, для чего она и кто дал ему жизнь.


Во многих расстановках есть разговор, обратная связь, и это не разговор умов, это разговор тела и чувств. Вообще, самая глубокая точка в концепции Берта Хеллингера — он разделяет два уровня.

Один — это социальный. Мы делаем терапию, мы жалуемся на маму, папу, потому что они такие и сякие, жалуемся на других родственников, но самый важный уровень семейных расстановок — это уровень жизни, когда мы задумываемся, что есть жизнь, для чего она и кто дал мне жизнь. На этом уровне мы можем сказать: «Мама, спасибо тебе, что ты дала мне эту жизнь». Так же мы можем сказать спасибо и отцу.

Когда мы погружаемся на этот глубокий уровень, мы забываем все мелкие обиды, мы становимся похожими на дельфинов и тогда можем тихо сказать: «спасибо» всему, что нас окружает.— Так просто?

— Да, все просто. На втором уровне это действительно так. Мы забываем свои жалобы, а думаем более глубоко. Это не значит, что теперь мы будем утверждать, что наши родители прекрасны. Они могли наказывать нас и быть к нам несправедливыми.

Когда клиент вспоминает об этом, я отвечаю «Да, это плохо». Но Хеллингер открыл самое сердце подобных отношений — да, отец иногда плохой, но ты никогда не перестанешь любить его, и он не перестанет любить тебя. Даже если вы прекратите всякое общение, внутренние связи останутся с вами. В семейной системе отношения стремятся к балансу. Обычно дети стоят внизу, а родители наверху. Для примера: есть женщина, которая рано потеряла свою мать, она чувствует боль, но скрывает ее. В последствии у этой женщины появляется ребенок, он говорит: «Мамочка, какая ты замечательная, как я тебя люблю!».


Этот ребенок старается быть мамой для своей мамы. Но ведь ребенок не является родителем для своих родителей.


Вырастая, ребенок, который был родителем для своих родителей, может стать ребенком для своего супруга или супруги. Тогда в семье начинаются конфликты. Однако расстановка может поставить все на свои места. Поверьте, происходят колоссальные осознания! Когда дочь становится на место в иерархии вместе со своим мужем, для нее начинаются удивительные процессы. Она вдруг четко осознает, кто реально был и есть ее мамой. Что она не может быть дочкой для своего мужа, иначе в семье появляется угроза развода. Она начинает осознавать, она буквально «продыхивает» эту ситуацию, ее глаза открываются.

— Раньше мне казалось, что расстановки очень спонтанный метод, а сейчас я вижу в нем много директивного. Так ли это?

— Да, он директивен. Мы не можем избежать отношений, например, со своей матерью. Иногда случаются смешные ситуации, когда приходит клиент и говорит: «Я хотел бы поработать над отношениями с дядей, а вы (терапевт) опять говорите что-то о моей маме!». В ответ я предлагаю: «Давай сделаем расстановку — вот твой дядя, вот твоя мама, а вот ты». Я спрашиваю заместителей, что говорит им их тело. Тогда клиенту становится понятно, что причина проблемы вовсе не в дяде.

Хочу заметить: тому, кто ведет расстановку очень важно следовать некоторым правилам. Например: дети в расстановках должны иметь зрительный контакт со своими родителями; — когда один из родителей говорит, что имеет лучший контакт с ребенком, я спрашиваю, какие у него отношения с мужем или женой.

Часто бывает, что женщина, которая после рождения ребенка хочет расстаться с его отцом, делает все, чтобы вычеркнуть его из своей жизни и из жизни ребенка. Так вот в расстановке важен эффект присутствия второго родителя, я добиваюсь, чтобы второй родитель всегда был в расстановке.

Я потихоньку подвожу ребенка к отцу. Иногда клиент не может даже взглянуть на отца, потому что чувствует сильный внутренний протест. Тогда я говорю: «Нет мамы без отца». Это простые, но важные правила. Я не устанавливаю их, я просто смотрю, как люди реагируют и иду за ними.— Марианна, как определить насколько тот, кто делает расстановку, инструктор, скажем так, не привносит в нее что-то свое?

— Конечно, такое влияние есть. Я, так же как и вы, имею родителей и очень похожие конструкции семейных отношений. Я не говорю клиенту: делай это, делай то. Я много и часто делаю расстановки и все время думаю какова моя функция в них. Но я никому не говорю об этом, это большой секрет. Даже я не знаю, что происходит здесь. (Улыбается)

— Бывает ли, что в ходе расстановки что-то ваше, личное, всплывает настолько сильно, что мешает работать?

— Я учусь с этим справляться, делаю паузу, собираюсь, успокаиваюсь, отделяю свои чувства от чувств, возникших в расстановке. Через некоторое время после работы анализирую происшедшее. Как вы думаете, что движет психотерапевтом, когда он, например, идет открывать окно во время сессии? (Смеется) Мы должны быть открытыми и честными сами с собой.

— Давайте немного отойдем от расстановок и поговорим о вас. Вы более 30 лет проработали в школе, как вы пришли в психотерапию, что послужило толчком?

Это был долгий процесс. Началось все с личной терапии, сначала я была клиентом. Прошла терапию Юнга, прошла терапию криком Артура Янова, и после этого решила, что сама должна получить образование и стать терапевтом.— Что вы преподавали до того как увлеклись расстановками? Немецкий язык, историю и искусствоведение.

  • Марианна, есть что-то такое, чему вас научили дети?

Конечно! Именно дети научили меня быть спонтанной и естественной в своих реакциях, не бояться быть разной, помнить, что когда-то и я была ребенком…— Видимо, поэтому меня не покидает ощущение, что я разговариваю не с почтенной дамой, а со школьницей, которая сбежала с уроков…(Искренне смеется и от этого становится еще больше похожа на ребенка)

— Марианна, поделитесь своими планами на будущее? Остались еще непокоренные вершины?

В планах — дописать, наконец, новую книгу. График семинаров и лекций расписан на год вперед. Кроме того, есть семья, дети… Наверное, когда я остановлюсь и скажу себе, что все уже сделано и больше нечего хотеть — это и будет смерть.Автор: Шпундра Елена